Аромат Imogen Rose от Lush создан в 2010 году при участии парфюмера Simon Constantine. Exhale – парфюм для женщин, относящийся к группе ароматов восточные цветочные. Этот оригинальный романтичный аромат подходит для утонченных и загадочных женщин. Парфюм прекрасно звучит в весеннее и летнее время года.

Он актуален как в дневное время суток, так и на светских вечеринках. Верхние ноты Imogen Rose Lush, раскрывающиеся практически сразу, – дамасская роза, бергамот и базилик. Ноты сердца: тальк, бобы тонка и абсолют розы. Ветивер, масло семян амбретты и ирис составляют базу аромата.

Базовые ноты: ветивер, бобы Тонка, бергамот, корень ириса, роза, амбретта
Источник информации о нотах: неизвестен

от Alex (Sane-Witch) Osipov:
Роза в нем — именно что искренняя и безыскусная. Очень на самом деле простая; сладкая, круглая болгарская роза, как будто специально — и довольно искусно — поданная как бы на блюде, отдельно от прочих нот, с которыми она не смешивается. Этот прием мог бы показаться немного примитивным и скучным, если бы весь аромат не был подчеркнуто выполнен в этаком грубовато-наивном сельском стиле.
То, как оформлена роза, приводит мне на память сильную, почвенную и страстную «Rosa» Santa Maria Novella, но та похожа на какую-нибудь брутальную графиню-авантюристку, а эта действительно скромна, неискушенна и играет достойную дочь. Обе неплохо смотрятся в мужском платье и щеголяют здоровым румянцем, но впечатление производят совершенно разное.

Где-то через час в «Розе Имогены» наступает любопытный эффект: до этого вы слышите солирующую розу и отдельно от нее некий набор сопутствующих нот, которые упорно ускользают от внимания, хотя слышны вроде бы вполне отчетливо. Они вас почему-то не интересуют… — а интересовать начинают только когда начинают смешиваться.
Вот тогда-то и возникает ольфакторный образ темной зелени и теплой, нагретой солнцем рыхлой земли. Кажется, я никогда еще не сталкивался с такой отложенной картинкой… — но, возможно, это просто случайная причуда восприятия.

Заглавная роза будто бы и не теряет характерности, но сливается в единое целое с оррисом — как Имогена с Постумом, без которого ее линия не имеет для автора никакого смысла. Этот невинный, благонадежный коитус протекает в уютном гнезде из ветиверовых корней, каких-то плотных темно-зеленых листьев, охапки сухого сена и бергамотовой цедры, которая явно давно уже была здесь, но различимой стала почему-то только сейчас.
Успокоившись, аромат становится изящней, слаще и пудровее — гораздо воспитанней, и даже перемещается из леса или с грядки во дворец. Возможно, он взрослеет… или просто достигает того, к чему стремился. Финал у «Имогены» зрелый, негромкий, нерезкий, красиво смешанный и почти глубокий. Из него очень ностальгично уходит роза, как бы удаляясь неспешным шагом от зрителя и тая постепенно в вечерней оррисовой дымке.

Самый драйдаун у «Имогены» состоит наполовину из пудры и наполовину из помады — и эта банальность по-своему очаровательна и, пожалуй, иронична.
А вот для жизни дома, в привычной обстановке, ему может не хватать истории, памяти, фантазии и внутренних закоулков.

Но характер у «Imogen Rose» есть, и он красивый.

Ссылки: