и вот
октябрь - как ни в чём не бывало,
натянет жёлтое покрывало,
каштаны-жёлуди по карманам
давай распихивать невпопад...
о чём-то спрашивать по-сорочьи-
синичьи-галочьи, между прочим,
прорехи ширя в своих сорочках,
листая всуе нескушный сад;
и красть тепло из уютных спален,
и делать вид, что весьма печален
с утра, и яблочной пахнуть далью,
и - мало ль что там ему взбредёт...
а нам-то что - мы шуршим по лужам,
и тихий ангел, слегка простужен,
над нашей тенью неспешно кружит,
и сесть прицелился на плечо -
и этот миг так предельно вечен,
на вдох и выдох твои размечен...
и к нам в ладони спешит, доверчив,
на рваной сеточке паучок.
Брат, у меня тут бескрайний сезон дождей,
Небо обложено тучами без просвета.
Дни всё короче, а ночи всё холодней.
Я привыкаю терять зонты и друзей -
В общем, хреново заканчивается лето.
Да и от осени можно не ждать чудес,
Лишь облегчения.
Может быть, я дичаю,
Но всё отчаянней хочется смыться в лес,
Взяв с собой лишь сигареты и термос чаю.
Просто уехать от всех, кто тебе знаком.
Только от этой усталости всё острее
Чувствуешь, как обрастаешь уютным мхом.
Знаешь, а я тут всё думаю вот о чём:
Дети мы всё ещё или уже стареем?
Брат, ну скажи мне, об этом ли ты мечтал
В детстве, когда в новый год открывал подарки?
Впрочем, забудь. Кто-то должен кормить кота.
Так что возьми с собой чай.
Погуляем в парке.
она не из тех
Марина Шершнёва
она не из тех, кто сидит и ждёт,
она так привыкла: сама, сама...
живет одиночкой который год,
с тех пор, как однажды её сломал
тот самый, чьи губы - нежнейший шёлк,
а кожа- топлёное молоко...
он вывернул душу ей и ушёл,
играя, естественно и легко.
она приручила полсотни рифм,
чтоб выдохнуть то, что внутри болит,
сама себе якорь, барьерный риф,
надёжный устойчивый монолит.
во взгляде застыли снега и льды,
а в голосе - звонкое серебро,
такую увидишь, и жди беды...
отточенным лезвием под ребро
войдет, и ни вывернуть чёртов руль,
ни выдавить жалкое "почему?".
она не боится ни слёз, ни пуль.
и больше не верит. ни одному.
Знаю
Марина Шершнёва
Расскажи, каково это - жить с обожжённым, покрывшимся коркой сердцем,
Будто кто-то нарочно оставил в груди придорожный камень,
Быть для всех чужаком, жить изгоем преступником, иноверцем....
Как не спать по ночам и в отчаянии рвать пустоту руками,
Как с ума не сойти, если каждое слово звучит, как удар, как выстрел,
Как не сдохнуть, скажи, если жжёт в подреберье дыра сквозная,
Научи, как дышать, если воздух проходит насквозь со свистом...
Расскажи мне... А впрочем не надо. Я знаю... Знаю.
Если хочешь о важном — давай о важном.
Хотя это понятие так двояко.
Одиночество — вовсе не так уж страшно,
Страшно в 21 умереть от рака.
Страшно ночью не спать от грызучей боли,
Что вползает под кожу и ест с корнями,
А ты роешь могилу от слов: "Уволен",
Или "Лучше остаться с тобой друзьями".
Говоришь, как пугающи предпосылки
Неизбежности рока, судьбы, удела?
Страшен выбор — идти собирать бутылки,
Или сразу идти на торговлю телом.
Говоришь, нет квартиры в многоэтажке,
Платежи коммунальные шею душат?
А когда-то хватало малины в чашке
И оладушек бабушкиных на ужин.
Говоришь, что вокруг — дураки и драмы,
Что в кошмарах — тупые пустые лица.
Страшно — в девять ребенку лишиться мамы!
Страшно — маме ребенку не дать родиться!
Страшно видеть, как мир в себе носит злобу,
Как друзья обменялись ножами в спину.
Если хочешь о важном — давай о добром.
Как быть добрым хотя бы наполовину?
Как найти в себе силу остаться честным,
Ощутить в себе волю, очистить душу?
Правда, хочешь о важном? Садись.
Чудесно, что ты еще хочешь слушать.
Diksi, спасибо за стих, мы пошли с ним на конкурс! Семиклассники прочувствовали! Автор Александра Воробей, молодая красивая девочка.
Прикасайся ко мне...
Татьяна Мехнина-Ван Инг
Прикасайся ко мне... очень нежно... как ты умеешь.
Видишь, ночь накрывает сиреневым шёлком окна?
Мне так хочется сделать ночи ещё длиннее...
чтоб насытить любовью все клеточки и волокна.
Прикасайся ко мне... мне тебя постоянно мало...
Мне твой запах нужнее для жизни, чем свежий воздух.
Я бы целую вечность лицо твоё целовала,
представляя, что ты лишь для этого Богом создан...
Прикасайся ко мне... лишь дыханием... по ключицам...
обнимай меня так, словно вместе идём по краю...
и к груди припадай, как голодный щенок волчицы,
допивай меня всю... до мельчайших частиц вбирай и
растворяйся во мне, растекайся сладчайшим соком...
распинай по измятой постели меня, как хочешь...
Знай, мой маленький мир для тебя... для тебя лишь соткан,
как сиреневый шёлк, существующий лишь для ночи.
Город захвачен и выстужен октябрём...
Татьяна Мехнина-Ван Инг
Город захвачен и выстужен октябрём,
листья надолго припали теперь к земле.
Дни в ожидании кажутся сотней лет...
Кто не согласен, тот просто безбожно врёт.
Осень гуляет по улицам городским...
Я увязалась в отчаянии за ней...
Если бы можно было скучать сильней,
я просто-напросто сдохла бы от тоски.
Месяц за месяцем... долго ещё грустить...
Спрячусь поглубже в уютный и мягкий шарф,
вспомню твой запах и снова смогу дышать...
Вот бы собрать его и удержать в горсти...
Как бы то ни было, выдержу всё, стерплю...
Боль, расстояние, разные города...
Только любовь может так беззаветно ждать...
Я ведь люблю тебя. Очень тебя люблю.
Ноябрь в минор макает кисти.
Дни, как шубейка, коротки.
И кружева осенних листьев
На зябких плечиках реки
Средь неулыбчивой погоды
И оголившихся ракит –
Всё, что осталось у природы,
Под корень выбравшей лимит
На музыкальность акварелей
И на веснушистость лица,
Так щедро выданный апрелем,
Но – поищите беглеца! –
Волной зелёной смыло лето
Тот легкомысленный каприз,
Лишь бурый лист, поднятый ветром,
Всё рвётся, рвётся, рвётся высь.
Танцует в сумрачном рассвете,
И улыбается заря,
И невозможно не заметить
Скупую прелесть ноября.
И дольше метелей тоска моя по весне –
С тех пор, как в томительном августе падали яблоки
И вместе с закатом арбуз на столе краснел,
А после сентябрь золотые пускал кораблики.
И всё мне мечтается вычислить эту грань...
Скажи мне, давно ли тебе одинаковы осени?
И первого инея хрупкая филигрань,
И холод, бегущий сосудами кровеносными?
Давно в листопаде пленительном и хмельном
Мне кажется каждый листочек на память заученным,
И горечь осенних дымов не пьянит давно,
А только предчувствием долгих морозов мучает.
Когда же я сбилась со счёта, смешала дни
И стала, как бусины, годы нанизывать походя?
И только весна непонятно зачем манит.
Обманет, я помню. Но пусть же приходит, господи...
Никогда не споёт
и не вымолвит первого слова,
Не вздохнёт, не расплачется,
не пробежит по траве,
Не почувствует как молоком
тёплым пахнет корова,
Не узнает, что вовсе не красная
Красная площадь в Москве.
Не поднимется в горы
и жертвой не станет обвала,
Не погибнет на море,
ударившись в бурю о борт -
Жизни нить
у малютки легко оборвала
Его мама, решив
обязательно сделать аборт.
Не крещён, не отпет,
не омыт, не оплакан,
Не рождён, но убит,
и не предан, как люди, земле.
Словно он не дитя,
а лишь сбитая джипом собака,
Капля крови которой,
присохла на пыльном стекле.
У людей на сердцах
слишком быстро рубцуются раны.
Кровь легко проливая,
мы слёзы напрасно не льём.
И не знает убийца, как ждёт
душа жертвы от мамы,
Чтобы та помолилась
с любовью о чаде своём.
День умер. Мы в тоске у мониторов
Полночный совершаем ритуал:
Меняем вздор один на кучу вздора.
Да попросту – реал на виртуал.
Ничем не обозначены: ни пульсом,
Ни цветом глаз, ни запахом волос,
И можно (у безликости есть плюсы)
Строчить "Привет!", ввиду имея "SOS!"
Паролями, как толстым слоем грима
Защищены. Нет – вооружены.
Незримы, потому – неуязвимы,
И все-таки на нет обнажены.
На жизнь у нас просроченные визы:
Мы высланы. Естественный отбор
Дарует нам искусственную близость.
Ночь. Тишина. Тоска. И монитор.
Порой, бывает, незнакомый человек
Живущий «по ту сторону планеты»
Вдруг остановит твой безумный бег
Простым вопросом: Солнышко, ну где ты?
И сразу, в миг, становится теплей
От слов простых, пронизанных участьем
И в череде уныло-серых дней
Мелькнет луч солнца, разогнав ненастье
И тише боль. И легче на душе
И хочется дарить тепло другому,
Живущему в реальном мираже
Так далеко, но близкому такому…
И чувствуешь уверенность свою
И веришь в то, что нужен ты кому-то
А ведь стоял почти, что на краю
Отчаянья. Спасла тепла минута.
Давайте не скупиться на тепло:
Нам всем важны минуты пониманья
Пусть другу станет на душе светло
От нашего участья и вниманья...
................................
Остановить хочу безумный бег
Слова мои улыбкою согреты
Родной мой, незнакомый человек
Грустить не надо...
.................Солнышко...
............................Ну где ты?
Iranik, Вам удалось очень тактично и красиво нейтрализовать агрессивный посыл этого стихотворения (а он, безусловно, там был и есть).. Замечательный ответ!
Iranik, Вам удалось очень тактично и красиво нейтрализовать агрессивный посыл этого стихотворения (а он, безусловно, там был и есть).. Замечательный ответ!
Ночной перрон на станции уездной,
Пустой вагон висит над чёрной бездной,
И белый снег за окнами кружит.
И крутится без аккомпанемента
Пустых воспоминаний кинолента -
Лишь ложечка в стакане дребезжит.
За остановку, Господи, спасибо.
Не встретились с Тобою, а могли бы,
Ты заходил, а я ушла курить
В промозглый тамбур, с поводом отвлечься.
Ещё нам будет время пересечься,
Лицом к лицу всерьёз поговорить.
Благодарю за неизбежность срока,
За глубину всевидящего ока.
И за возможность повторять слова.
За эту точку данного пространства,
Где мастерство – не признак постоянства,
Но постоянство – признак мастерства.
За то, что на заснеженном перроне
Сижу, в Тобой отцепленном вагоне,
А думаю, что всё ещё в пути.
За то, что днём и ночью, ежечасно
Следишь за мной, спокойно и бесстрастно -
А мог бы отвернуться и уйти.