Мы мстим, и мстим, и мстим кому невесть.
Отмщенья ярость зверская для нас большая честь.
Веками долгими одно лишь мщенье длилось.
О, если справедливость только месть,
и если в зверстве добродетель есть,
будь они прокляты - добро и справедливость!
" Это яркое и яростное стихотворение Александра Величанского из его единственной публикации в Новом Мире. Это был последний номер, который редактировал А.Твардовский. Там все стихи были прекрасны и РАВНОВЕЛИКИ. Потом этого ПОЭТА опять никто и нигде не печатал. Хоть все и напевали его слова под гитару Никитиных: "Под музыку Вивальди..."
Мы стоим и молчим на холодной прокуренной лестнице.
Снова прячешь глаза... И боишься сказать то, что хочется.
Мне - в тебя, а тебе - в меня - больше ни капли не верится.
Легкий дым сигарет... Вот и встретились два одиночества.
Закрываю глаза. В ритме сердца сгорают секунды.
Осыпается под ноги пеплом прошедшая тихая ночь.
И нам кажется - завтра все будет иначе, как будто
Мы сумеем понять, мы сумеем себя превозмочь...
В перешепот эфира рванется тоска по теплу и желание.
И в ответ - тишина... Кран по капле отмерит тоски...
Непрожитая жизнь, вечный круг из любви и прощания,
И прощенье в отчаянном, теплом касаньи руки...
Нам отмерено щедрой судьбой столько боли и нежности,
Сколько вынести сможет, и выжить с ней, каждый из нас.
Если встретимся вновь - то узнаем ли друг в друге прежнее,
Что свело нас с тобой в тот прозрачный предутренний час?
Горький вкус на губах. Вот и встретились два одиночества...
И в себя нам с тобой теперь больше ни капли не верится...
И во взгляде в глаза - вопль беззвучный, счастливый, бессовестный...
Мы стоим и молчим на холодной прокуренной лестнице...
Очень люблю стихи Анны Ахматовой. Вот одно из любимых стихотворений.
Я пью за разоренный дом,
За злую жизнь мою,
За одиночество вдвоем,
И за тебя я пью,—
За ложь меня предавших губ,
За мертвый холод глаз,
За то, что мир жесток и груб,
За то, что Бог не спас.
Тоже из Анны Ахматовой, не знаю м/б здесь уже и было.Долго эти строки завораживали,но не понимала,Теперь дошло...
Есть в близости людей заветная черта,
Ее не перейти влюбленности и страсти,-
Пусть в жуткой тишине сливаются уста
И сердце рвется от любви на части.
И дружба здесь бессильна и года
Высокого и огненного счастья,
Когда душа свободна и чужда
Медлительной истоме сладострастья.
Стремящиеся к ней безумны, а ее
Достигшие - поражены тоскою...
Теперь ты понял, отчего мое
Не бьется сердце под твоей рукою.
Значит, "зрелость любви"?
Это что ж?
Вот я сжался,
я жду.
Ты идешь.
Встреча взглядов!
Должен быть вздрог!
Но -покой...
Как удар под вздох!
Встреча пальцев!
Должен быть взрыв!
Но - покой...
Я бегу, чуть не взвыв.
Значит , все -
для тебя и меня?
Значит, пепел -
зрелость огня?
Значит зрелость любви -
просто родственность,
да и то -
еще в лучшем случае?
Это кто ж над нами юродствует,
усмехаясь усмешкою злючею?
Кто же выдумать мог посметь
лживый термин
в холодной умелости?
У любви есть
рожденье и смерть.
У любви не бывает зрелости.
...Но вот зима,
и чтобы ясно было,
что происходит действие зимой,
я покажу,
как женщина купила
на рынке елку
и несет домой,
и вздрагивает елочкино тело
у женщины над худеньким плечом.
Но женщина тут, впрочем,
ни при чем.
Здесь речь о елке.
В ней-то все и дело.
Итак,
я покажу сперва балкон,
где мы увидим елочку стоящей
как бы в преддверье
жизни предстоящей,
всю в ожиданье близких перемен.
Затем я покажу ее в один
из вечеров
рождественской недели,
всю в блеске мишуры и канители,
как бы в полете всю,
и при свечах.
И наконец,
я покажу вам двор,
где мы увидим елочку лежащей
среди метели,
медленно кружащей
в глухом прямоугольнике двора.
Безлюдный двор
и елка на снегу
точней, чем календарь нам обозначат,
что минул год,
что следующий начат.
Что за нелепой разной кутерьмой,
ах, Боже мой,
как время пролетело.
Что день хоть и длинней,
да холодней.
Что женщина...
Но речь тут не о ней.
Здесь речь о елке.
В ней-то все и дело.
Вы думаете, что это бредит малярия?
Это было. Было в Одессе.
«Приду в четыре», - сказала Мария.
Восемь.
Девять.
Десять.
Вот и вечер в ночную жуть
Ушёл от окон, хмурый, декабрый.
В дряхлую спину хохочут и ржут
Канделябры.
Меня сейчас узнать не могли бы:
Жилистая громадина стонет, корчится.
Что может хотеться этакой глыбе?
А глыбе многое хочется!
Ведь для себя не важно
И то, что бронзовый,
И то, что сердце – холодной железкою.
Ночью хочется звон свой
Спрятать в мягкое, в женское.
И вот, громадный, горблюсь в окне,
Плавлю лбом стекло окошечное.
Будет любовь или нет?
Какая – большая или крошечная?..
…Вошла ты, резкая, как «нате!»,
Муча перчатки замш.
Сказала: «Знаете –
Я выхожу замуж».
Что ж, выходите.
Ничего. Покреплюсь.
Видите – спокоен как!
Как пульс
Покойника.
Мне с отчимом невесело жилось,
Всё ж он меня растил – и оттого
Порой жалею, что не довелось
Хоть чем-нибудь порадовать его.
Когда он слёг и тихо умирал, -
Рассказывает мать, - день ото дня
Всё чаще вспоминал меня и ждал:
«Вот Шурку бы…. Уж он бы спас меня!»
Бездомной бабушке в селе родном
Я говорил: мол, так её люблю,
Что подрасту и сам срублю ей дом,
Дров наготовлю, хлеба воз куплю.
Мечтал о многом, много обещал…
В блокаде ленинградской старика
От смерти б спас, да на день опоздал,
И дня того не возвратят века.
Теперь прошёл я тысячи дорог-
Купить воз хлеба, дом срубить бы мог…
Нет отчима, и бабка умерла…
Спешите делать добрые дела!
Значит, возраст – если всё дороже
Времени немереный запас.
Значит, возраст – если ценишь строже
Каждый день отпущенный и час.
Сердишься на мелкие заботы:
Жалко тратить время в пустяках,
И острее чувствуешь длинноты
В пьесах, в кинофильмах и в стихах…
Sчастливая, Я бы, конечно, с удовольствием, но не особо сильна в поэзии А вот почитать душевные стихи - это да, как глоток свежего воздуха! Поэтому пока буду "потихонечку" заходить к Вам в гости , наслаждаться. И спасибо за приглашение!
Никогда ни о чем не жалейте вдогонку,
Если то, что случилось,нельзя изменить.
Как записку из прошлого,грусть свою скомкав,
С этим прошлым порвите непрочную нить.
Никогда не жалейте о том, что случилось.
Иль о том, что случиться не может уже.
Лишь бы озеро вашей души не мутилось
Да надежды,как птицы,парили в душе.
Не жалейте своей доброты и участья,
Если даже за все вам-усмешка в ответ.
Кто-то в гении выбился,кто-то в начальство...
Не жалейте, что вам не досталось их бед.
Никогда,никогда ни о чем не жалейте-
Поздно начали вы или рано ушли.
Кто-то пусть гениально играет на флейте.
Но ведь песни берет он из вашей души.
Никогда,никогда ни о чем не жалейте-
Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви.
Пусть другой гениально играет на флейте,
Но еще гениальнее слушали вы.
Я разлюбил тебя... Банальная развязка.
Банальная, как жизнь, банальная, как смерть.
Я оборву струну жестокого романса,
гитару пополам — к чему ломать комедь!
Лишь не понять щенку — лохматому уродцу,
чего ты так мудришь, чего я так мудрю.
Его впущу к себе — он в дверь твою скребется,
а впустишь ты его — скребется в дверь мою.
Пожалуй, можно так с ума сойти, метаясь...
Сентиментальный пес, ты попросту юнец.
Но не позволю я себе сентиментальность.
Как пытку продолжать — затягивать конец.
Сентиментальным быть не слабость — преступленье,
когда размякнешь вновь, наобещаешь вновь
и пробуешь, кряхтя, поставить представленье
с названием тупым «Спасенная любовь».
Спасать любовь пора уже в самом начале
от пылких «никогда!», от детских «навсегда!».
«Не надо обещать!» — нам поезда кричали,
«Не надо обещать!» — мычали провода.
Надломленность ветвей и неба задымленность
предупреждали нас, зазнавшихся невежд,
что полный оптимизм — есть неосведомленность,
что без больших надежд — надежней для надежд.
Гуманней трезвым быть и трезво взвесить звенья,
допрежь чем их надеть,— таков закон вериг.
Не обещать небес, но дать хотя бы землю.
До гроба не сулить, но дать хотя бы миг.
Гуманней не твердить «люблю...», когда ты любишь.
Как тяжело потом из этих самых уст
услышать звук пустой, вранье, насмешку, грубость,
и ложно полный мир предстанет ложно пуст.
Не надо обещать... Любовь — неисполнимость.
Зачем же под обман вести, как под венец?
Виденье хорошо, пока не испарилось.
Гуманней не любить, когда потом — конец.
Скулит наш бедный пес до умопомраченья,
то лапой в дверь мою, то в дверь твою скребя.
За то, что разлюбил, я не прошу прощенья.
Прости меня за то, что я любил тебя.
1966
Сообщение отредактировал жека: 18 Декабрь 2012 - 13:29
Есть время природы особого света,
неяркого солнца, нежнейшего зноя.
Оно называется бабье лето
и в прелести спорит с самою весною.
Уже на лицо осторожно садится
летучая, легкая паутина…
Как звонко поют запоздалые птицы!
Как пышно и грозно пылают куртины!
Давно отгремели могучие ливни,
всё отдано тихой и темною нивой…
Всё чаще от взгляда бываю счастливой,
всё реже и горше бываю ревнивой.
О мудрость щедрейшего бабьего лета,
с отрадой тебя принимаю… И всё же,
любовь моя, где ты, аукнемся, где ты?
А рощи безмолвны, а звезды всё строже…
Вот видишь — проходит пора звездопада,
и, кажется, время навек разлучаться…
…А я лишь теперь понимаю, как надо
любить, и жалеть, и прощать, и прощаться.
Ольга Берггольц