[жека]

О не лети так, жизнь, слегка замедли шаг.
Другие вон живут, неспешны и подробны.
А я живу - мосты, вокзалы, ипподромы.
Промахивая так, что только свист в ушах

О не лети так жизнь, уже мне много лет.
Позволь перекурить, хотя б вон с тем пьянчужкой.
Не мне, так хоть ему, бедняге, посочувствуй.
Ведь у него, поди, и курева то нет.

О не лети так жизнь, мне важен и пустяк.
Вот город, вот театр. Дай прочитать афишу.
И пусть я никогда спектакля не увижу,
Зато я буду знать, что был такой спектакль

О не лети так жизнь, я от ветров рябой.
Мне нужно этот мир как следует запомнить.
А если повезет, то даже и заполнить,
Хоть чьи-нибудь глаза хоть сколь-нибудь собой.

О не лети так жизнь, на миг хоть, задержись.
Уж лучше ты меня калечь, пытай, и мучай.
Пусть будет все - тюрьма, болезнь, несчастный случай.
Я все перенесу, но не лети так, жизнь.

Леонид Филатов, 1986

[жека]

В черноморской кофейне

О, город родимый!
Приморская улица,
где я вырастал
босяком голоштанным,
где ночью
одним фонарем караулятся
дома и акации,
сны и каштаны.

О, детство,
бегущее в памяти промельком!
В огне камелька
откипевший кофейник...
О, тихо качающиеся
за домиком
прохладные пальмы
кофейни!

Войдите!
И там,
где, столетье не белены,
висят потолки,
табаками продымленные,
играют в очко
худощавые эллины,
жестикулируют
черные римляне...

Вы можете встретить
в углу Аристотеля,
играющего
в домино с Демосфеном.
Они свою мудрость
давненько растратили
по битвам,
по книгам,
по сценам...

Вы можете встретить
за чашкою "черного" -
глаза Архимеда,
вступить в разговоры:
- Ну как, многодумный,
земля перевернута?
Что?
Найдена точка опоры?

Тоскливый скрипач
смычком обрабатывает
на плачущей скрипке
глухое анданте,
и часто -
старухой,
крючкастой,
горбатою,
в дверях появляется
Данте...

Дела у поэта
не так ослепительны
(друг дома Виргилий
увез Беатриче)...
Он перцем торгует
в базарной обители,
забыты
сонеты и притчи...

Но чудится - вот-вот
навяжется тема,
а мысль налетит
на другую - погонщица,-
за чашкою кофе
начнется поэма,
за чашкою кофе
окончится...

Костяшками игр
скликаются столики;
крива
потолка дымовая парабола.
Скрипач на подмостках
трясется от коликов;
Философы шепчут:
- Какая пора была!..

О, детство,
бегущее в памяти промельком!
В огне камелька
откипевший кофейник...
О, тихо качающиеся
за домиком
прохладные пальмы
кофейни.

Стоят и не валятся
дымные,
старые
лачуги,
которым свалиться пристало...
А люди восходят
и сходят, усталые,-
о, жизнь! -
с твоего пьедестала!


Семен Кирсанов. Собр. соч. в 4-х томах.
Москва: Худож. лит., 1974.

[Алекто]

Ещё одна кофейня:

Саша Чёрный
Из «Шмецких» воспоминаний

Посвящается А. Григорьеву


У берега моря кофейня. Как вкусен густой шоколад!

Лиловая жирная дама глядит у воды на закат.


— Мадам, отодвиньтесь немножко! Подвиньте ваш грузный баркас.

Вы задом заставили солнце, — а солнце прекраснее вас…


Сосед мой краснеет, как клюква, и смотрит сконфуженно вбок.

— Не бойся! Она не услышит: в ушах ее ватный клочок.


По тихой веранде гуляет лишь ветер да пара щенят,

Закатные волны вскипают, шипят и любовно звенят.


Весь запад в пунцовых пионах, и тени играют с песком,

А воздух вливается в ноздри тягучим парным молоком.


— Михайлович, дай папироску! — Прекрасно сидеть в темноте,

Не думать и чувствовать тихо, как краски растут в высоте.


О, море верней валерьяна врачует от скорби и зла…

Фонарщик зажег уже звезды, и грузная дама ушла.


Над самой водою далеко, как сонный усталый глазок,

Садится в шипящее море цветной, огневой ободок.


До трех просчитать не успели, он вздрогнул и тихо нырнул,

А с моря уже доносился ночной нарастающий гул…

1909

Шмецке — близ Гугенбурга

[жека]

Алекто, Еще раз прокатилась на машине времени да еще с ветерком легким!

[Алекто]

А вот современник:

Борис Гребенщиков

Боже, храни полярников

Боже, помилуй полярников с их бесконечным днем,
С их портретами партии, которые греют их дом;
С их оранжевой краской и планом на год вперед,
С их билетами в рай на корабль, уходящий под лед.

Боже, храни полярников - тех, кто остался цел,
Когда охрана вдоль берега, скучая, глядит в прицел.
Никто не знает, зачем они здесь, и никто не помнит их лиц,
Но во имя их женщины варят сталь, и дети падают ниц.

Как им дремлется, Господи, когда ты им даришь сны?
С их предчувствием голода и страхом гражданской войны,
С их техническим спиртом и вопросами к небесам,
На которые ты отвечаешь им, не зная об этом сам.

Так помилуй их, словно страждущих, чьи закрома полны,
Помилуй их, как влюбленных, боящихся света луны;
И когда ты помилуешь их и воздашь за любовь и честь,
Удвой им выдачу спирта, и оставь их, как они есть.

[жека]

Алекто, А вот еще из этой компании (хоть и песня)

Сонет



Служенье муз не терпит колеса,
А если терпит - право, не случайно.
Но я вам не раскрою этой тайны,
А лучше брошу ногу в небеса.

Ты возражаешь мне, проклятая роса
Ты видишь суть в объятии трамвайном
Но все равно не верю я комбайну -
Ведь он не различает голоса.

Таинственный бокал похож на крюк,
Вокруг него рассыпаны алмазы...
Не целовался я с тобой ни разу,
Мой омерзительный, безногий друг

Упреки я приму - но лишь тогда,
Когда в пакгаузе затеплится вода...



Гуницкий, Гребенщиков

[Алекто]

жека, Лена, спасибо!
Ещё до кучи:

Борис Гребенщиков

25 к 10

Я инженер на сотне рублей,
И больше я не получу.
Мне двадцать пять, и я до сих пор
Не знаю, чего хочу.
И мне кажется, нет никаких оснований
Гордиться своей судьбой,
Но если б я мог выбирать себя,
Я снова бы стал собой.

Мне двадцать пять, и десять из них
Я пою, не зная, о чем.
И мне так сложно бояться той,
Что стоит за левым плечом;
И пускай мои слова не ясны,
В этом мало моей вины;
Но что до той, что стоит за плечом,
Перед нею мы все равны.

Может статься, что завтра стрелки часов
Начнут вращаться назад,
И тот, кого с плачем снимали с креста,
Окажется вновь распят.
И нежные губы станут опять
Искать своего Христа;
Но я пел, что пел, и хотя бы в том
Совесть моя чиста.

Я счастлив тем, как сложилось все,
Даже тем, что было не так.
Даже тем, что ветер в моей голове,
И в храме моем бардак.
Я просто пытался растить свой сад
И не портить прекрасный вид;
И начальник заставы поймет меня,
И беспечный рыбак простит.

[Людмила]

Владимир Высоцкий

КОНИ ПРИВЕРЕДЛИВЫЕ

Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому краю
Я коней своих нагайкою стегаю, - погоняю, -
Что-то воздуху мне мало, ветер пью, туман глотаю,
Чую, с гибельным восторгом - пропадаю, пропадаю!

Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Вы тугую не слушайте плеть!
Но что-то кони мне попались привередливые,
И дожить не успел, мне допеть не успеть!

Я коней напою,
Я куплет допою,-
Хоть немного еще постою на краю!...

Сгину я, меня пушинкой ураган сметет с ладони,
И в санях меня галопом повлекут по снегу утром.
Вы на шаг неторопливый перейдите, мои кони!
Хоть немного, но продлите путь к последнему приюту!

Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Не указчики вам кнут и плеть.
Но что-то кони мне попались привередливые,
И дожить я не смог, мне допеть не успеть.

Я коней напою,
Я куплет допою,-
Хоть немного еще постою на краю!...

Мы успели - в гости к богу не бывает опозданий.
Так что ж там ангелы поют такими злыми голосами?
Или это колокольчик весь зашелся от рыданий,
Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани?

Чуть помедленнее кони, чуть помедленнее!
Умоляю вас вскачь не лететь!
Но что-то кони мне достались привередливые,
Коль дожить не успел, так хотя бы допеть!

Я коней напою,
Я куплет допою,-
Хоть мгновенье еще постою на краю!...


1972

[жека]

27 января 1944 года
За залпом залп гремит салют.
Ракеты в воздухе горячем
Цветами пёстрыми цветут.
А ленинградцы тихо плачут.
Ни успокаивать пока,
Ни утешать людей не надо.
Их радость слишком велика —
Гремит салют над Ленинградом!
Их радость велика, но боль
Заговорила и прорвалась:
На праздничный салют с тобой
Пол-Ленинграда не поднялось…
Рыдают люди, и поют,
И лиц заплаканных не прячут.
Сегодня в городе салют.
Сегодня ленинградцы плачут…

Юрий Воронов


Вокзал Московский пуст,
Уныло, как в пещере.
Под валенками хруст:
Надуло снег сквозь щели.

Вверху под потолком,
В пробоине лиловой —
Луна, как снежный ком,
Обрушиться готовый.

Нам в городе сейчас
Нет до вокзала дела:
Он просто в этот раз
Укрыл нас от обстрела.

И я среди других
Стою в том главном зале,
Где ждали мы родных,
Знакомых провожали.

Где мир как улей был,
Где жались лавка к лавке,
Где так я не любил
Его вокзальной давки.

Сегодня — хоть кричать —
Ответит только эхо…
И некого встречать,
И некуда уехать.

И в мертвенной тиши
Поймёшь, бродя по залу:
Вокзалы хороши,
Пока они вокзалы…
Юрий Воронов


Опять война,
Опять блокада...
А может, нам о них забыть?

Я слышу иногда:
«Не надо,
Не надо раны бередить».
Ведь это правда, что устали
Мы от рассказов о войне
И о блокаде пролистали
Стихов достаточно вполне.

И может показаться:
Правы
И убедительны слова.
Но даже если это правда,
Такая правда —
Не права!

Чтоб снова
На земной планете
Не повторилось той зимы,
Нам нужно,
Чтобы наши дети
Об этом помнили,
Как мы!

Я не напрасно беспокоюсь,
Чтоб не забылась та война:
Ведь эта память — наша совесть.
Она,
Как сила, нам нужна...



Юрий Воронов.Во время блокады шестиклассник,Боец аварийно-восстановительной службы. Это значило, что по сигналу воздушной тревоги или артиллерийского налета, когда 4 снаряда в минуту врезались в стены и улицы города, нужно было не спускаться в бомбоубежище, а, наоборот, вставать навстречу смерти, чтобы попытаться спасти кого-то из уцелевших под развалинами. 2 года спустя газета «Ленинская смена» опубликует заметку «Забывая об опасности...», рядом с которой на снимке ее герой — раненый, засыпанный осколками стекла черноглазый мальчик — будущий поэт блокады. А 25 нояб. 1941 семью самого Воронова постигло горе — «черный всплеск» взметнулся над его домом. Мать и бабушку откопали сразу — живыми, а 3-летнего брата и полуторамесячную сестренку — только на 5-й день уже мертвыми. На всю жизнь с ним останется этот «долг» — не успел покормить голодного малыша: «Эту бомбу метнули с неба / Из-за туч / Среди бела дня. / Я спешил из булочной / с хлебом. / Не успел. / Ты прости меня». Вместе с отцом, добравшимся из Кронштадта, раскапывали завал руками, т.к. аварийную бригаду на третий день «отозвали» — надежды уже не было. Хоронили тоже вдвоем: «Я забыть / никогда не смогу / скрип саней / на январском снегу... / Будто все это / было вчера... / В белой простыне — / брат и сестра...»
.

Сообщение отредактировал жека: 27 Январь 2013 - 09:31

[Алекто]

жека, сегодня такой особенный день для ленинградцев...

Иосиф Бродский

x x x

И вечный бой
Покой нам только снится,
И пусть ничто не потревожит сны:
Седая ночь:
И дремлющие птицы
Качаются от синей тишины.
И вечный бой,
Атаки на рассвете.
И пули, разучившиеся петь,
Кричали нам,
Что есть еще Бессмертье...
...А мы хотели просто уцелеть.
Простите нас.
Мы до конца кипели
И мир воспринимали,
Как бруствер.
Сердца рвались,
Метались и храпели,
Как лошади, попав под артобстрел.
...Скажите...там...
Чтоб больше не будили.
Пускай ничто не потревожит сны.
...Что из того,
Что мы не победили,
Что из того,
Что не вернулись мы.

[жека]

Алекто, Спасибо, Наташа!Такой день...

[жека]

Счастливых выдают глаза:
Как выдает Храста - распятье,
Как шлюху - призрачное платье,
Как боль душевную - слеза.

Счастливых выдают глаза,
Что светят яростно и ярко,
Их взгляд один ценней подарка,
Который не вернуть назад.

Счастливых выдают глаза-
Сильней, чем клятвы и молитвы,
Сильней, чем вера в чудеса,
Пейзаж прекрасный после битвы.

Счастливых выдают глаза...

Сообщение отредактировал жека: 29 Январь 2013 - 21:20

[Sчастливая]

жека,

[жека]

Про любовную зависимость

Зря тобой напиться торопилась -
Ты опасно крепок, как коньяк.
Я перебрала.Я отравилась.
Не могу в себя прийти никак.

Дозу повторить сто раз просила
И одну частила за другой.
Воли больше нет.Исчезла сила.
Я бухая в зюзю, дорогой!

Под глазами -синь, как после пыток,
И качает, будто на ветру.
Может,и достойный ты напиток -
Но похмелье тяжко поутру...

Это нездоровая привычка -
Можно накиряться в хлам, любя.
Я уже почти алкоголичка.
Я и впрямь подсела на тебя.

Этот путь к погибели недолог.
И меня нелегкая несет,
Только где-то ходит мой нарколог.
Может быть, хоть он меня спасет...



Ничего, что любила...Ничего, что хотела...
Расставание-смерть и скупая награда.
Пусть не страстью, а болью изогнуто тело,
А душе ничего, кроме мира не надо.

Мне любовь показалась божественной манной,
Но потом обернулась немыслимой карой,
И разверзлась земля, словно рваная рана:
Мына разных краях катастрофы - не пара.



Про тяжкую обузу


Мужчину принимаю как обузу:
Он требует кормленья и ухода.
Отпор неравноправному союзу!
Свободу чувств - в любое время года!

Любовь - опасный отдых экстремальный:
Чуть оступись - и поломаешь душу.
Но если под рукой - партнер брутальный,
На вираже любовном я не струшу.

Упруга и вынослива в постели,
С любимым я - как в тренажерном зале.
Здоровый дух в моем здоровом теле.
Другой адреналин найду едва ли.

А может секс - подобие искусства?
Игра на звонком теле, как на скрипке.
Вот только жить с мужчиной очень грустно.
Уж лучше хомячки.А лучше - рыбки.

Лиза Питеркина

Сообщение отредактировал жека: 31 Январь 2013 - 11:02

[Sчастливая]

жека, Ну Ленка!

[жека]

Sчастливая,

Сообщение отредактировал жека: 31 Январь 2013 - 08:36

[IvannaB]

Перелистывать будни... и ждать возвращения сына.
Все в себе...даже плакать учиться беззвучно,
Чтобы как-нибудь не потревожить уснувшую внучку,
Для которой не жалко засунуть в бутылку и джина.

Перелистывать дни...и, наверное, грезить Парижем,
Ароматом каштанов,"Шанели", вина и "Ланком".
Да вот только беда - в голове лишь "мерси" и "пардон",
И седой Д'Артаньян слишком часто на что-то обижен.

Перелистывать будни...и делать счастливую мину
При ненужной игре, в тесной кухоньке плача тайком,
Эх, запить бы сейчас эту блажь коньяком,
Но коньяк - это слишком, уж лучше - глотком никотина.

Перелистывать жизнь...становиться на цыпочки...ближе,
Окуная ладони в февральскую снежную нежность,
Улыбаться по-новому, робко - мелькнувшей надежде
...
Черт возьми! Мы еще погуляем в Париже!

pochtizab

[IvannaB]

Мне бы у неба оттенки лазурные выменять...
Не пожалела за это мое бы приданое:
Песню капельную, нотами сшитую с именем,
Детскую сказку, мечте на хранение сданную.

Мне бы у неба оттенки...Прошлась бы по лужицам,
И на промозглую серость нашла бы управу я,
И целый день бы смотрела, как листики кружатся,
Падая в лужи,и, словно кораблики, плавая.

Листья бы в синей воде показались заплатками,
Желтыми пятнами света на тряпочках ситцевых,
Точно как звезды на небе, сияли загадками...
Мне бы на небо взлететь с перелетными птицами,

Чтобы вернуться обратно с оттенками синими.
Я бы раскрасила серые скучные мнения...
Мне бы у неба немного лазурности выменять,
Чтобы из серого стало цветным настроение.

Из интернета

[IvannaB]

Осенний возраст

Бывают стихи - удачные,
Бывают стихи - не очень.
Оставят в душе закладки -
Потом не уснешь полночи.

О жизни скажут - тельняшка!
Судьба?..Здесь, как фишка ляжет.
О дочке скажут - милашка.
Свекровь? Уж как кто уважит...

С любовью пока не ясно:
Кому-то пуржит и вьюжит,
Другим в шалаше прекрасно,
Кого-то нужда утюжит!

Когда же наступит осень-
Не та: с сентября по декабрь...
А та, что в душу заходит
И нагло там листопадит!

Другие теперь акценты,
Запросы стали скромнее.
Не ждешь от судьбы проценты.
И нету тебя роднее!

tjap
***************

Свечу задуть я не берусь
Ту, что не гаснет, как ни дунуть.
И о тебе боюсь я думать,
И забывать тебя боюсь.
Я снова сам себе перечу,
Как будто сам с собой борюсь.
Боюсь, что я тебя не встречу
И встретиться с тобой боюсь.
Тобой протянутую руку
Боюсь в ладонях задержать.
Боюсь, испытывая муку,
И слишком быстро отпускать.
И вновь домой из странствий дальних
К тебе единственной стремлюсь.
Боюсь я глаз твоих печальных,
Но и веселых глаз боюсь.
Боюсь, когда сидишь весь вечер
Ты одинешенька-одна,
Боюсь, с другим тебя замечу,
Подумаю, что неверна.
Боюсь, не все во мне ты видишь.
Боюсь, что видишь без труда.
Боюсь, что скоро замуж выйдешь.
Боюсь, не выйдешь никогда.

Расул Гамзатов

[IvannaB]

Мне доктор Время выписал лекарство-
Смириться с тем, что есть, чего уж проще!
Припрятать дальше все мое бунтарство,
Не петь вороной в соловьиной роще.

На завтрак - хлеб! И соль, но из солонки,
А не из глаз, как было очень часто.
Огню скормить те глупые книжонки,
В которых учат, как добиться счастья!

В обед - горячий, острый, неподдельный
Разбор полетов прошлого мытарства.
Поближе - долг; любовь и страсть - отдельно,
И разум возвести опять на царство!

На ужин...Терпкий чай воспоминанья
В стакан налить и пить, тайком от света,
От долга, времени и подсознанья.
И ждать всю ночь, не получив ответа...

Но через жизнь, однажды на закате,
Сказать - брехня, что Время лучший доктор!
А сердце (пусть заплата на заплате),
Стучит, как раньше, словно ждет кого-то...

ALBO67