Во время матча легенд СССР по хоккею в Туле скончался многократный чемпион страны по хоккею, заслуженный тренер России и знаменитый спортивный комментатор Сергей Гимаев. Причиной его внезапной смерти на 63-м году жизни стал сердечный приступ. Светлая память...
Всегда с удовольствием смотрела матчи, которые он комментировал...
Цыганочка, у нас в "Сибири" в прошлом сезоне сын его играл, так Сергей Наильевич тоже здесь жил, болеть на стадион ходил, много раз интервью давал... спорт беспощаден, высасывает все соки из молодых, а потом вот так, нагрузка серьезная и все
Тело зябнет и болеет,
На кострах горит и тлеет,
Истлевает среди тьмы.
А душа все не сдается.
После смерти остается
Что-то большее, чем мы.
Остаемся мы по крохам:
Кто-то книгой, кто-то вздохом,
Кто-то песней, кто - дитем,
Но и в этих крошках даже,
Где-то, будущего дальше,
Умирая, мы живем.
Что, душа, ты скажешь богу,
С чем придешь к его порогу?
В рай пошлет он или в ад?
Все мы в чем-то виноваты,
Но боится тот расплаты,
Кто всех меньше виноват.
Помоги, господь,
Все перебороть,
Звезд не прячь в окошке,
Подари, господь,
Хлебушка ломоть -
Голубям на крошки.
Евтушенко! Это целая эпоха... Последний из кумиров: Рождественский, Вознесенский, Белла Ахмадулина...
Вечная память.
Б. Ахмадулиной
Со мною вот что происходит:
ко мне мой старый друг не ходит,
а ходят в мелкой суете
разнообразные не те.
И он
не с теми ходит где-то
и тоже понимает это,
и наш раздор необъясним,
и оба мучимся мы с ним.
Со мною вот что происходит:
совсем не та ко мне приходит,
мне руки на плечи кладёт
и у другой меня крадёт.
А той -
скажите, бога ради,
кому на плечи руки класть?
Та,
у которой я украден,
в отместку тоже станет красть.
Не сразу этим же ответит,
а будет жить с собой в борьбе
и неосознанно наметит
кого-то дальнего себе.
О, сколько
нервных
и недужных,
ненужных связей,
дружб ненужных!
Куда от этого я денусь?!
О, кто-нибудь,
приди,
нарушь
чужих людей соединённость
и разобщённость
близких душ!
1957 г.
Сообщение отредактировал goi: 03 Апрель 2017 - 10:48
Апрель сосульки отливает, вычеканивает,
И воздух щёлкающий так поголубел,
А у меня гаражный сторож выцыганивает
На опохмель.
И бульканье ручья под ледяною корочкой,
В которую окурок чей-то врос,
И ель апрельская со снежною оборочкой,
Попавшая за шиворот шолочкой,
И хор грачей своей чумной скороговорочкой –
Всё задаёт вопрос,
В котором все вопросы вдруг сошлись:
На что уходит жизнь?
Действительно, на что? На что она уходит?
Ответь мне сторож гаража... Да ты глухой, дед?
А может быть, не более ты глух,
Чем воспитавшие симфониями слух?
Мы часто глухи к дальним. Глухи к ближним,
Особенно когда из них всё выжмем.
С друзьями говорим, но их не слышим,
Свои слова считая самым высшим.
Пока она жива, к любимой глухи –
Услышим лишь предсмертный хрип старухи.
Мы совесть сделали нарочно глуховатой.
Мы совести забили уши ватой –
Так легче ей прослыть не виноватой.
А сколько времени ушло когда-то в прошлом
На забивание ушей себе и прочим!
Смерть вырвет вату, но ушей не будет.
Не слышат черепа. Их бог рассудит.
Ты в бывшем ухе, червь, не копошись!
На что уходит жизнь?!
Мир в гонке роковой вооружений,
Так глух он к булькотне земных брожений,
К ручьям в апрельской гонке бездорожности
В их кажущейся детскости, ненужности.
Не умирай, природа, продержись!
На что уходит жизнь?
Нас оглушили войн проклятых взрывы.
Не будем глухи к мёртвым, к тем, кто живы.
Страститесь, раны! Кровь, под кожу брызнь!
На что уходит жизнь?
Уходит жизнь на славу нашу ложную.
В бесславье слава вырастет потом.
Уходит жизнь на что-то внешне сложное,
Что вдруг окажется простейшим воровством.
Уходит жизнь на что-то внешне скромное,
Но скромных трусов надо бы под суд!
На мелочи, казалось бы, бескровные.
Но мелочи кровавы. Кровь сосут.
Мы станем все когда-нибудь бестелостью,
Но как нам душу упасти суметь?
Уж если умирать – мне знать хотелось бы:
На что уходит смерть?
Ленинградскую беду
Руками не разведу,
Слезами не смою,
В землю не зарою.
Я не словом, не упреком,
Я не взглядом, не намеком,
Я не песенкой наемной,
Я не похвальбой нескромной
. . . . . . . . . . . . . .
А земным поклоном
В поле зеленом
Помяну...
Анна Ахматова
ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ ПОГИБШИМ В ТЕРАКТЕ...
Часть моей жизни прошла в советском Ленинграде, на Техноложке делали пересадку по пути в институт и обратно.
В ночь на 8 апреля на 86-м году жизни скончался летчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза Георгий Гречко.
Участвовал в разработке первых советских спутников и межпланетных станций. В 1966-м был зачислен начальником группы кандидатов в космонавты-испытатели, а 27 мая 1968 года приказом министра общего машиностроения был зачислен в отряд космонавтов.
Гречко совершил три космических полета
Первый — с 11 января по 9 февраля 1975 года в качестве бортинженера корабля «Союз-17» и первой основной экспедиции на орбитальную станцию «Салют-4».
Второй, рекордный для своего времени, — с 10 декабря 1977 по 16 марта 1978 года в качестве бортинженера корабля «Союз-26» и первой основной экспедиции на станцию «Салют-6».
Третий — с 17 по 26 сентября 1985 года в качестве бортинженера корабля «Союз-Т-14» (старт) и «Союз-Т-13» (посадка) в период пересменки на станции «Салют-7».
С мая 1986 года Гречко работал в Институте физики биосферы РАН, оставаясь до марта 1992-го космонавтом-исследователем этого учреждения, а после — научным сотрудником. Он защитил степени кандидата технических (1967) и доктора физико-математических наук.