от Viktoriya Wlasowa :
У Уральских самоцветов практически не было флаконов собственного дизайна (я могу вспомнить только громоздкий "Успех"), абсолютно все, что есть на снимке в "Новых товарах", использовалось и другими фабриками, включая "драгоценные камни" – в них разливали свои духи не только Новая заря и Северное сияние, но также харьковская и львовская фабрики. Так что сам факт заимствования меня не удивляет, однако речь идет о "Каменном цветке" – культовых духах Новой зари, которые на момент создания "Уральского сувенира" продолжали выпускаться, и не переставали до начала 1990-х. Как, по какой причине свердловской фабрике разрешили использовать этот флакон – непонятно. "Уральский сувенир" выглядит такой же попыткой свердловчан восстановить историческую справедливость, что и "Самоцветы": все-таки волшебный цветок из сказов Бажова – это уральская тема. Может быть, под напором именно такого аргумента Новая заря согласилась поделиться своим знаменитым флаконом.
В 1970-х в СССР увлеклись синтетическими мускусами и импортными композициями, поэтому "Уральский сувенир" по звучанию близок своим сверстницам – "Анне Карениной", "Незнакомке", "Колдунье", "Новогодней ночи": он очень женственный, гладкий, гламурный, роскошный, вызывающий стойкую ассоциацию со струящимися вечерними платьями в пол – цветочный альдегидно-мускусный. Пирамиду "Уральского сувенира" я бы расшифровала так:

начало – альдегиды, ландыши, сирень, зеленая нота, герань;
середина – флердоранж, тубероза, роза, фиалка, кожа;
база – пачули, бензоин, сандал, мускус.

В аромате "Уральского сувенира" нет ничего общего с "Каменным цветком", они не пересекаются ни на мгновение, их невозможно перепутать. Тем удивительнее, что они, по сути, рассказывают одну и ту же историю: реальный мир – волшебный мир – встреча с хозяйкой волшебного мира, как в сказе "Каменный цветок", в котором камнерез Данила приходит к Хозяйке медной горы. Только парфюмерные изобразительные средства московскими и свердловскими парфюмерами использованы разные.

В "Каменном цветке" все начинается с еще теплого осеннего леса – в "Уральском сувенире" этот лес уже скован заморозками и припорошен колючим первым снегом. В "Цветке" волшебный мир выглядит почти как настоящий, так что герои не сразу замечают, что деревья и цветы в нем из камня и самоцветов – в "Сувенире" инаковость, сказочность подземного царства заметна сразу же: в нем тепло и солнечно, и драгоценные каменья жарко сияют. Хозяйка в "Цветке" такая, что "худому с ней встретиться – горе, и доброму – радости мало", а Хозяйка в "Сувенире" поражает прежде всего своей красотой: "...красавица, про каких только в сказках сказывают. Волосы, как ночь, а глаза зеленые". А еще на ней зеленое платье из малахита особого сорта, напоминающего узорчатый шелк – вот оно-то лучше всего удалось свердловским парфюмерам. Так и видится поздняя уральская осень с ощутимым вечерним морозцем, гора распахивается, открывая взгляду залитый теплым солнцем самоцветный лес, и из его тепла и роскоши навстречу холоду и сумеркам выступает Хозяйка в зеленом, под цвет ее колдовских глаз, платье. Очень красивый, "говорящий" аромат.
Главное, на мой взгляд, в чем "Уральский сувенир" уступает "Каменному цветку" – это идейная глубина. "Каменный цветок" благодаря названию был привязан к мощному культурному пласту: к мифологии Урала, к сказам Бажова, к грандиозной экранизации с Т.Макаровой в роли Хозяйки медной горы. "Уральский сувенир" такой привязки не имел, и даже само слово "сувенир" (обрусевшее, но изначально иностранное) звучит чужеродно в данном случае – герои Бажова сказали бы "памятка".
В итоге получилось, что это творение свердловских парфюмеров было не очень известным, и сейчас его мало кто помнит в отличие от новозаревского шедевра. И все же... При всем моем уважении к "Каменному цветку" я бы с большей охотой носила "Уральский сувенир", будь они одинаково доступны – потому что предпочитаю не одинокое всемогущество первого, а шелковое платюшко второго.

Ссылки: