Большую часть своей жизни я думал, что ненавижу духи. Мои сверстники носили популярные ароматы из торговых центров с калоном, которые были в моем подростковом возрасте, и которые пахли синтетически и странно. Для меня это был запах слишком сильного старания, и я чувствовал за них смущение. Просто примите душ, если вас беспокоит, как вы пахнете, помню, я думал. Духи, которые носили люди постарше, были не лучше; пряные цветочные, удушающие мускусы и кожа, мощные фужеры — все это вызывало сенсорную перегрузку и заставляло меня бежать. Неудивительно, что я не ценил духи, поскольку мирские удовольствия не были тем, что мы праздновали в моей семье.

Я родился в Нью-Йорке, вторым из четверых детей, тихим. Мы в семье ходили в церковь и смотрели на все через призму консервативного евангельского христианства. Бог все знал и все видел, мир был страшным местом, а мы просто проходили через эту жизнь, пытаясь быть достаточно хорошими, чтобы провести вечность на небесах. Я оставался в этом пузыре и мировоззрении более 20 лет, прежде чем он стал слишком мал для меня и моей семьи. Я упоминаю свою уединенную жизнь, потому что она воспитывала во мне абсолютно неустанное любопытство к тому, как все работает, как живут люди, как другие воспринимают мир и всеобъемлющее ПОЧЕМУ жизни. Я всегда был в лесу, карабкался по скалам на пляже или ездил на велосипеде, исследуя окрестности. Меня поражало, что любой случайный квадратный дюйм земли может вместить целый мир, если вы просто уделите ему минутку, чтобы посмотреть на него. А когда я не был на разведке, я часами запирался в своей комнате, читая, сочиняя или играя на музыке.

Я чувственный человек — мне нужно трогать, пробовать, чувствовать, испытывать, чтобы понимать. И это любопытство и погружение в жизнь — вот где началось мое парфюмерное образование, и продолжается по сей день. Я люблю есть, поэтому я научился готовить, а когда этого стало недостаточно, я научился делать масло, выращивать яйца и варить пиво. Мы с женой Элейн вместе делали мыло для ванны, а затем мне пришлось научиться делать мыло для традиционного влажного бритья. Я не мог остановиться на этом, мне нужно было научиться делать еще и ароматы. Я стал парфюмером, потому что это был следующий шаг. Это было неизбежно.

Я основал House of Mammoth в 2018 году из желания привнести что-то хорошее в мир, который, казалось, становился все мрачнее и страшнее для моей семьи, поскольку росли антииммигрантские настроения и антиазиатская ненависть. Мы начинали как традиционный бренд для влажного бритья, с целью производить высококачественное люксовое мыло с оригинальной парфюмерией, чтобы повысить осведомленность и средства для борьбы с торговлей людьми. Всего за несколько лет мы пожертвовали или собрали огромную сумму денег таким организациям, как RestoreNYC.org и Love146.org. Я перестал считать, когда мы перевалили за отметку в 20 000 долларов. Это невероятно.

Больше всего в управлении House of Mammoth мне нравится огромная привилегия создания духов, которые рассказывают истории и связывают людей по всему миру. Мы небольшой бренд, но нас очень любят те немногие, кто нас знает. Каждый из моих ароматов создан для того, чтобы наладить связь с тем, кто его носит, заставить вас задуматься о себе и своей жизни, и, надеюсь, сделать ваш жизненный опыт богаче и глубже. Парфюм настолько личный, что единственный способ наладить связь — это сочинять от сердца.

Парфюмерия — одно из самых сложных занятий, которым я занимался в своей жизни, это действительно практика и форма искусства, где чем больше вы учитесь, тем больше вы понимаете, что вам нужно учиться. Широта того, что возможно в парфюмерии, ошеломляет. Меня привлекает творческая сторона парфюмерии, то, как сумма духов может быть больше, чем его части. Мне нравится высокотехнологичная сторона, химия и точность, понимание свойств каждой молекулы или материала, и то, как материалы могут выражать себя по-разному в разных контекстах. Мне нравится утомительный труд проб за пробой, эксперименты, преодоление регулярных неудач и тихий уединенный момент удовлетворения, когда я достиг того, чего хотел с помощью духов.

Для меня как жителя Нью-Йорка самым сильным образом «истории Америки» был образ плавильного котла иммигрантов со всего мира, ищущих лучшей жизни, как каждый человек привнес что-то свое в сообщество. Американская парфюмерия достигает своего пика, когда парфюмер находит свой уникальный голос и делится с нами своими секретами, говоря: «Вот как я вижу мир».

Независимая и ремесленная парфюмерия также ощущается как уникально американская. Она бунтарская в том смысле, что находится за пределами корпоративной машины. Ее не нужно производить в больших масштабах с использованием самых дешевых материалов, и ей не нужно привлекать максимально широкую аудиторию. И вы просто не найдете нигде духов, подобных тем, что созданы талантливыми, внимательными ремесленниками-парфюмерами, такими как Дон Спенсер Гурвиц, Мануэль Кросс, Крис Русак, Шон Махер, Дайан Сент-Клер — этот список можно продолжать.

Один из моих любимых американских артистов — Райан Лотт из группы Son Lux. Я ценю возвышенное, прекрасное, абсурдное и многое другое, но больше всего меня трогают человеческие связи и повседневность. Музыка Son Lux захватывающая, экспериментальная, порой далекая и электронная, но всегда глубоко человечная. Я все еще не могу прийти в себя после недавнего саундтрека к фильму Everything Everywhere All At Once. Это фильм, который умудряется быть абсурдным и искренним, бессмысленным и значимым одновременно. Я был втянут в него, и он стал частью меня.

Искусство обладает такой силой. Музыка и духи также позволяют нам воспринимать мир глазами художника, но мы также можем брать их работы с собой в нашу повседневную жизнь. Просто посмотрите, как мы говорим о музыке и духах: «это НАША песня», «это МОЙ фирменный аромат». Аромат сопровождает вашу жизнь, и если ему повезет, он становится частью вас. И на мои деньги нет большей чести для художника, чем тот момент, когда человек принимает вашу работу в свою личность: «это имеет для меня значение» - Бенджамин Эспозито, парфюмер и основатель House of Mammoth.

Ссылки: