Пьеро Форназетти ( 10 ноября 1913, Милан — 15 октября 1988, Милан) — итальянский художник и дизайнер. Форназетти родился в Милане в семье среднего класса. Творческие занятия Форназетти включали дизайн, декорирование, живопись, кураторство и полиграфию. Его творчество, охватывающее более 13 000 работ, представляет широкий спектр предметов и мебели с уникальным акцентом на декоративное разнообразие. Сотрудничая с такими фигурами, как Джо Понти , ателье Форназетти стало синонимом внедрения искусства в повседневную жизнь с помощью практичных, но художественно украшенных предметов.

Художественная философия Форназетти делала упор на создание серий, а не на уникальные произведения, что отражает его приверженность демократизации искусства. Центральным мотивом в его работах были «вариации», ярким примером которых является культовая серия «Tema e Variazioni», в которой представлено более 400 изображений лица оперной певицы Лины Кавальери. Его творческий гений распространялся на разные материалы, от мебели до картин, демонстрируя последовательный стилистический код.

Хотя Форназетти столкнулся с трудностями при адаптации к развивающимся тенденциям дизайна в 60-х и 70-х годах, его наследие в конечном итоге было заново открыто и прославлено посредством выставок и публикаций. Его сочетание классицизма, сюрреализма и метафизического искусства в сочетании с его приверженностью рисованию как инновационному инструменту укрепило его влияние на дизайн и декорирование. Непреходящее влияние Пьеро Форназетти продолжается благодаря работам его сына Барнабы и поклонников по всему миру.

Биография:
Пьеро Форназетти родился в 1913 году в зажиточной семье среднего класса в Милане. Многогранная фигура на итальянской арт-сцене двадцатого века, Форназетти был дизайнером, декоратором, художником, куратором и печатником. Его работы, выпускаемые сериями, но в ограниченном количестве, характеризуют его эклектизм в итальянской культуре дизайна. За свою творческую карьеру он создал более 13 000 работ, включая обширное производство предметов и мебели 20-го века, особенно с точки зрения разнообразия украшений. Искусствовед и коллекционер Патрик Морье сказал: «Редко можно увидеть такое счастье в процессе создания и производства, такое широкое видение, свободное от какой-либо тени конфликта в момент творения: безмятежное прозрение, излияние изобретений».

В 1940-х годах в Милане Форназетти основал ателье дизайна и декоративного искусства, носящее его имя, Fornasetti, которое под художественным руководством его сына Барнабы Форназетти стало известно во всем мире. Одним из решающих факторов в начале этой деятельности стала встреча с Джо Понти, которая подтолкнула его к развитию интуиции: создавать предметы повседневного обихода, обогащенные такими украшениями, которые привнесли бы искусство в дома обычных людей. Так возникло ателье Форназетти, пример принципа «практического безумия», где творчество находится в полной гармонии с полезностью предмета. Тогда, как и сейчас, фарфоровые изделия, мебель и аксессуары для интерьера составляли сердце производства Форназетти.

Выбор работы с предметами быта не случаен. Форназетти постоянно стремился к серийной воспроизводимости в своих работах, объясняя этот выбор демократическими и техническими принципами.

«Я всегда считал, что нужно делать не единичные изделия, а серии» — Пьеро Форназетти.

Даже в этой атмосфере серийности тема «вариаций» занимает центральное место в деятельности художника, достигая наибольшего значения в серии «Тема и вариации». Эти работы вдохновлены лицом Лины Кавальери, многолетней музы Пьеро Форназетти. На сегодняшний день существует более четырехсот вариаций, расширенных и дополненных работами ателье Fornasetti.

Работы Форназетти охватывают разные материалы: от мебели до картин, гобеленов и моды, наносимых на самые разные поверхности, но сохраняющих особенно последовательный стилистический код. Этот эклектизм приобрел поклонников столь же разного происхождения: Пабло Неруда определял его как «волшебника драгоценной и точной магии», а Бруно Мунари утверждал, что «Форназетти можно измерить только меркой Форназетти», с любовью ищущей подчеркнуть его творческую уникальность.

Детство и образование:
Детство Пьеро Форназетти провел в многоквартирном доме, построенном его отцом Пьетро, ​​в районе Читта-Студи, где в то время заканчивался город и начинались поля. Будучи первым ребенком в богатой буржуазной семье, он оказался перед, казалось бы, предопределенным будущим: его отец, предприниматель, решил, что Пьеро пойдет по его стопам, взяв на себя семейный бизнес. Вопреки ожиданиям семьи, Пьеро проявил врожденные творческие способности. Об этом периоде он сказал бы: «Я никогда не забуду волнение, когда однажды летним утром на озере, будучи мальчиком, мое перо впервые начало обводить контур ноги, затем тела, затем лица. Я был изумлен, восторжен и трепетал перед этим чудом, и до сих пор каждый раз поражаюсь этому расцвету образа, который у меня внутри меня, возникающему сам собой со страницы...»

Вместе со своей склонностью к рисованию Форназетти вскоре раскрыл свой жесткий и решительный характер, продемонстрировав свою решимость следовать своему стремлению. В 1932 году он поступил в Академию Брера, но через два года был исключен за неподчинение. Затем он перешел в Высшую школу прикладного искусства в промышленности в Кастелло Сфорцеско, также в Милане, где завершил свое обучение.

Тридцатые годы: художественные гравюры:
В начале тридцатых годов Пьеро начал изучать методы гравировки и печати. Эта постоянная практика позволила ему работать с различными художниками того времени, печатая для них книги художников и литографии. От Альберто Савинио до Фабрицио Клеричи, через Джорджо де Кирико, Массимо Кампильи, Лучо Фонтана, Микеле Касчелла, Юджина Бермана, Раффаэле Карьери и Карло Бо. Художественная типография Форназетти стала эталоном для многих художников его поколения. «Некоторое время назад он первым напечатал литографии Де Кирико в Милане», — писал Рафаэле Карьери в «Эпоке» в 1978 году.

Благодаря постоянным экспериментам в области печати, Форназетти удалось добиться уникальных графических эффектов на шелковых шарфах. В 1940 году он предложил серию из них на VII Миланской триеннале, которая была отклонена, поскольку была не по теме. Однако это предложение принесло ему внимание Джо Понти, с которым годы спустя он вступит в очень тесное творческое партнерство. Оба они были едины не только в определении и важности декора и культурного наследия, которое оно подразумевает, но и в целом понятии архитектуры, отношениях между человеком и окружающей его средой.

Сороковые годы: война и работа с Джо Понти:
Благодаря приобретенному опыту и страсти к полиграфии, начиная с 1940-х годов, Пьеро создал серию графических работ ограниченным тиражом. Календари, подарки, рекламные изображения, театральные программы, афиши и обложки журналов. Редакционные концепции, разработанные и созданные по заказу или для удовольствия, выражающие в различных формах его концепцию формальной элегантности и его видение мира.

В этот период (вместе с Филиберто Сбарделлой, Алиджи Сассу и другими) он создавал различные эскизы и рисунки для Школы гобеленов Эсино Ларио. С 1939 года он начал публиковать свои работы в журнале о дизайне и архитектуре Domus, редактором которого в то время был Джо Понти. С 1940 по 1942 год он оформлял альманахи по заказу самого Джо Понти. Первые три альманаха, небольшие публикации, разработанные и напечатанные с использованием ранее не публиковавшихся тем, которые начали свою жизнь как рождественские подарки, вдохновили на создание более длинной серии, начинающейся сразу после войны и заканчивающейся в 1950 году.

На бумаге рождались идеи, возникали темы и определялись персонажи самых разных сюжетов. В основе успеха Форназетти, его мебели и предметов лежало именно создание графических изображений и рисунков, которые представляют его стилистический код.

Призванный в начале войны, Пьеро сначала сумел остаться в Милане, получив работу по украшению казарм Сант-Амброджо. Позже, в 1943 году, он укрылся в Швейцарии, где продолжил свои художественные исследования и создавал плакаты и литографии для театральных мероприятий и журналов. Этот период представлял для него беспрецедентную возможность, в течение которой он создавал портреты маслом, акварелью, рисунки тушью, тушью и шариковой ручкой, посвятив себя изучению человеческого тела, которое он позже будет использовать в своих произведениях декоративной графики. В тот же период он создал декорации и некоторые рекламные материалы для пьесы Альбера Камю «Калигула» режиссера Джорджо Стрелера.

Это период, когда его отношения с Джо Понти также стали более тесными. Их совместная работа, которая по его возвращению в Милан привела к созданию важных концепций интерьеров и меблировки, дизайна и отделки домов, квартир, корабельных кают или кинозалов, была настолько удачной, что в конечном итоге побудила Джо Понти заявить: «Если однажды они напишут историю моей жизни, им придется назвать одну из глав «Страсти по Форназетти»».

Пятидесятые: Лина Кавальери и серия «Тема и вариации»:
С приходом пятидесятых годов, творческий дуэт Понти и Форназетти смог воплотить в жизнь свою точку зрения: домашний интерьер и стиль меблировки, который они давно пропагандировали в теории. Метод, предусматривающий «специфическую функциональность помещений и мебели, простоту и искренность форм и материалов», поклонение солнцу, воздуху и свету, единство стремления всех социальных категорий».

В начале тех лет супруги спроектировали и украсили трюмо «Архитектура», выставленное на IX Триеннале в 1951 году, а затем проданное в 1998 году на аукционе Christie's за пятнадцать тысяч долларов. Второй оригинал 1951 года в настоящее время выставлен в Музее Виктории и Альберта в Лондоне. Трюмо «Архитектура» призвано отразить взаимодействие современного и древнего, рационализма и Возрождения, архитектуры и мебели, структуры и декора, и со временем стало одним из символов творчества Форназетти в межвоенные годы и экономический бум.

Сопоставляя неиспользуемые комнаты и традиционные дома с уменьшенной жилой площадью современности, они обставили и украсили казино Сан-Ремо (1950 г.), целую квартиру, которая стала известна как символ их стиля, частный дом Casa Lucano (1951 г.), а также первоклассные каюты и салоны океанских лайнеров, таких как «Андреа Дориа» (1952 г.).

В 1952 году Пьеро начал работать над тем, что впоследствии стало его самой известной и знаковой серией: «Тема и вариации». Начав с портрета женщины, увиденного в журнале конца девятнадцатого века, он начал репрезентативное исследование, которое сопровождало его на протяжении всей его жизни. Сюжетом стало лицо Лины Кавальери, оперной певицы, жившей на рубеже XIX и XX веков и считавшейся самой красивой женщиной в мире. В то время Лина Кавальери представляла собой архетип загадочной классической красоты, которую Форназетти переосмыслил с помощью более чем 400 «вариаций». Манящая, загадочная, изумленная, соблазнительная, с усами, очками, короной или балаклавой: со временем лицо Лины Кавальери стало эмблемой Форназетти и его искусства. Так родилась серия «Tema e Variazioni», которую сегодня продолжает воспроизводить его сын Барнаба Форназетти на серии предметов повседневного обихода, не только фарфора, но также мебели и аксессуаров, в новых вариациях. Серия завоевала большую аудиторию писателей и интеллектуалов: Альберто Моравиа посвятил текст бесконечным вариациям лица Лины Кавальери, а в 1971 году Генри Миллер выбрал одно из украшений серии для обложки своей автобиографии «Моя жизнь и Времена».

В 2016 году первые 100 иллюстраций из серии были собраны в престижный том, полностью ручной работы, ограниченным тиражом. В том же году сериал вошел в мир театра, став частью постановки «Дон Жуан», оперы Моцарта, представленной и поставленной Форназетти.

В этот же период, параллельно с развитием его личной иконографии применительно к предметам повседневного быта, прогрессировала художественная эволюция Форназетти. В 1958 году была создана «Stanza Metafisica» («Метафизическая комната»), произведение, состоящее из тридцати двух распашных безколесных дверей, призванных сформировать подходящее пространство для медитации, ранний пример художественной инсталляции, впервые представленный на выставке в Чайном центре в Лондоне.

Шестидесятые и семидесятые годы: новый культурный климат:
В конце шестидесятых годов культурный климат изменился. Утверждение рационализма и функциональности над формой, казалось, оставляло мало места для концепции украшения. Форназетти изо всех сил пытался соответствовать новой логике рынка и промышленного производства. Трудности, возникшие в этот период, также привели к охлаждению отношений с Понти, который упрекал Форназетти в неспособности изобрести себя заново.

В этот же период Пьеро удалось сформировать концептуальную сторону своего подхода. В семидесятые годы он открыл пространство, которое дало ему возможность обеспечить непрерывность его работы с другими инструментами: в 1970 году вместе с группой друзей он руководил Galleria dei Bibliofili, где выставлял как свои собственные работы, так и работы современных художников. Пьеро снова начал рисовать. Фигуры, головы, лица и тела, сделанные из бутылок или фруктов, оставались символами его нового живописного стиля, наряду с абстрактными композициями, которые подчеркивали неожиданное увлечение слоями, взаимодействием цвета и различными техниками.

Восьмидесятые: новое открытие и лондонская галерея «Темы и вариации»:
В 1984 году по инициативе Лилианы Фосетт и Джулианы Медда в Лондоне открылась галерея «Темы и вариации», что также возродило интерес к творчеству Форназетти за границей, где он уже был известен. Его творчество начало заново открываться за пределами идеологических контрастов формы/функции и орнамента/полезности, и в 1987 году Пьеро сотрудничал с Патриком Морье над первой монографией своей работы, сопровождавшейся предисловием Этторе Соттсасса. Книга вышла посмертно — Пьеро Форназетти умер в 1988 году во время небольшой операции в больнице. После смерти Пьеро в октябре 1988 года его сын Барнаба Форназетти продолжил часть деятельности отца.

Этторе Соттсасс о Форназетти: «Я верю, что Форназетти однажды, когда он был молодым, было невероятное видение. Я не знаю, было ли это днем ​​или ночью, но он, должно быть, внезапно увидел весь мир, все месторождения фигур и воспоминаний, разнесенных на куски (...) Кажется, он решил, что если на земле не останется ничего, кроме слоя обломков и сломанных вещей, и если это единственный этаж, по которому можно ходить, если бы ему пришлось идти по мягкой почве этакой бесформенной свалки обломков, черепков и символов без контекста, то он, Форназетти (...) перестроил бы мир.(...) Я считаю, что для Форназетти это было примерно так: что совокупность людей, животных, камней, гор, деревьев, неба, дождей, памятников, кладбищ и других объектов, которая в нашем сознании организована в то, что мы называем миром, для него действительно имела все (…) Обладая этим огромным багажом фигур и кусочками хорошо подобранных, строго контролируемых и реорганизованных метафор, Форназетти в конце концов начал (…) рисовать эту великую, обширную, поэтическую, бесконечную новую метафору».

Этторе Соттсасс, Этторе Соттсасс, в фильме Патрика Морье «Форназетти. Практическое безумие», Thames and Hudson Ltd, 1991 г.

Стиль Форназетти:
«Я также считаю себя изобретателем подноса, потому что в определенный момент нашей цивилизации люди уже не знали, как передать стакан, послание или стихотворение. Я родился в семье с худшим вкусом, и я считаю ужасный хороший вкус ключом к освобождению воображения». (Пьеро Форназетти, «Некоторые экраны проектировались дважды»).

После повторного открытия итальянского классицизма, пропагандируемого художественным движением Novecento Italiano того времени, работа Форназетти была вдохновлена, с одной стороны, Пьеро делла Франческа, Джотто и фресками эпохи Возрождения, а с другой - метафизической живописью. Эти два мира соединяются в Форназетти благодаря виртуозности, которая отличала его художественную деятельность.

Стиль Форназетти полон театральности, приглашения к воображению, пытающегося подтолкнуть тех, кто наблюдает за его объектами, а также тех, кто их использует, к мысленному путешествию.

В этом смысле его вдохновили слова Курцио Малапарте, которого он знал через Джо Понти и которого он цитировал, говоря: «Важно путешествовать, передвигаться, встречаться с людьми, видеть вещи, но, прежде всего, делать итак, без заранее определенного плана... главное не уметь создавать, изобретать, писать, а уметь выводить, то есть уметь исходить из одного, чего угодно и выводить из этого множество других. В принципе, ничего не придумывается, это только выводится».

Средство дизайна представляло для него своего рода блокнот, в котором можно было не забыть предложение. Предложения, которые обычно возникали либо от случайного сопоставления двух противоречивых порядков действительности, либо от размышлений о сюрреализме и метафизической живописи Джорджо де Кирико.

Несмотря на успех мебели и керамики, которые он создавал в пятидесятых годах, Форназетти считал, что именно в рисунке он сможет оказать новаторское влияние. Отличительный стиль художника во многом соответствовал своему времени и следовал естественным движениям руки, фиксируя идею с простотой и непосредственностью. Эта концепция может быть связана с влиянием периода Пикассо Энгра.

Для Форназетти наследие великой итальянской традиции заключалось именно в рисовании, в ежедневной практике зарисовок и копирования. Строгость и простота стиля были основным противоядием против нарциссизма конца XIX века, который он ненавидел. Таким образом, дизайн предметов представляет собой лишь один этап его творческого пути.

Работы (частичные):
Как уже упоминалось, работы Форназетти были особенно плодотворными и состояли из десятков тысяч предметов. Ниже предлагается лишь краткий список.

Изогнутый стеклянный шкаф, спроектированный Джо Понти и произведенный Fontana Arte, 1939–40.
All'insegna delle dodici mani, по заказу Джо Понти, 1940 г.
Альманах за 1941 год по заказу Джо Понти, 1941 год.
Il lunario del Sole, по заказу Джо Понти, 1942 г.
Фрески Палаццо дель Бо, Падуя, 1942 г.
Декоративные мотивы по заказу Джо Понти, VIII Миланская триеннале, Милан, 1947 г.
Интерьер казино Сан-Ремо, 1950 год.
Стул и письменный стол Farfalle, украшенные по дизайну Джо Понти, 1950 год, Музей дизайна Vitra.
Интерьер кондитерской «Дульчиора» в Милане, 1950 год.
Стул с лакированной подошвой, 1950 год. Стул очень геометрической и стилизованной формы доступен только в одном цвете: желтом, который сильно контрастирует с черными ножками.
Комод Леопардо и комод Палладиана, начало 1950-х годов.
Интерьеры Casa Lucano, 1951 год, один из первых примеров полного дизайна интерьера.
Architettura trumeau, спроектированный совместно с Джо Понти, 1951 год, Музей Виктории и Альберта.
Il pranzo in piedi, 1951, Музей дизайна Триеннале.
Интерьер океанского лайнера «Андреа Дориа», 1952 год.
Интерьер океанского лайнера «Конте Гранде».
Серия тарелок Tema e Variazioni, 1952–1953 гг.
Набор тарелок Адамо Эд Ева, 1954, Хьюстонский музей изящных искусств, Хьюстон.
Stanza Metafisica (Метафизическая комната), 1958 г.

Ссылки: