LaParfumerie. Лучший парфюмерный форум России!: Страна Чудес - Parfums et Senteurs du Pays Basque Collection - LaParfumerie. Лучший парфюмерный форум России!

Когда «баски» только появились в продаже и вокруг них был парфюмманьяческий ажиотаж, я отнеслась с недоверием… Как-то слишком стремительно, слишком много ароматов сразу, и хотя названия красивые, и оформление чудесно-продуманное (алюминиевый флакон стоит в чашечке из пробкового дерева), все равно – не верила я, что можно выбросить на рынок сразу столько шедевров или даже просто добротных ароматов. Если чего-то много, вряд ли это будет хорошо.
Я ошибалась.

Теперь точно знаю: у Parfums et Senteurs du Pays Basque Collection есть просто прекрасные ароматы, а есть близкие к шедеврам. Или просто чарующие, завораживающие, пленяющие и доставляющие наслаждение. А что еще требуется от парфюмерии?
У меня был только один - L’Armoire de Amatxi – «Бабушкин сундучок» - я приобрела основательный отливант, пленившись составом (сплошь сласти!) и названием. И похвалами, которые расточала мне подруга, купившая его себе. И приятным уютным ароматом, от нее исходившим. Приобрела и не пожалела, он вселял в меня чувство покоя и уюта, такой хоббитячий аромат. Даже дарила немножко в атомайзере кому-то, кому – как мне казалось – нужно несколько миллилитров уютного настроения.
Но оказывается, «Бабушкин сундучок» - вовсе не самое прекрасное.

Из того, что я попробовала на сегодняшний момент, самые прекрасные – два аромата: мужской «Abolition», который вполне может носить женщина, и женский «Un Jour a Versailles», который совершенно невозможно представить на мужчине.

«Un Jour a Versailles» - это запах гиацинтов и белых лилий, а я их обожаю: и те, и другие. Аромат нежный, слишком нежный, увы, я бы хотела от него большей плотности. Зато гиацинты в нем лишены своей пронзительной ноты, и землистости тоже, это только аромат цветов, и он прекрасен. Свежий цветочный аромат. Нежный, не очень стойкий, но за красоту можно простить. И за ноты любимых цветов.
Версаль?
Нет, я Версаль представляю иначе. В Верасале должно пахнуть оранжерейными цветами, пудрой с париков кавалеров и мускусом из декольте дам, и пачулями, которыми душились кавалеры, и розами, которыми душились дамы, и флердоранжевой водой, и немножко карамелью – от пирожных. А этот нежный аромат – это парк возле какого-нибудь замка на Луаре. Возможно, того, в котором Диана де Меридор гуляла в юности и играла со своей ручной ланью Дафной, а потом, вернувшись туда, грехопала в объятиях Бюсси Д’Амбуаза и пала с ним прямо на землю, и любила его, вдыхая ароматы лилий и гиацинтов. Мне вспоминается сцена из старого французского сериала Янника Андреи с чудесной музыкой Бернара Фоссара (ибо российский я не воспринимаю – уж очень ужасная там Диана, на мой вкус – а французский был отрадой моего детства). Правда, в фильме Диана и Бюсси грехопали среди папоротников. Но этот нежный романтический аромат, аромат границы между парком и лесом, аромат идеальной любви…




«Abolition» - роскошный, глубокий, и стойкий, более стойкий, чем другие «баски», которыми я пользовалась. В «Abolition» есть все то, что я люблю в «Идоле» Любин, но не так утонченно, не по капельке, - нет, полной чашей отмерено, и мне это больше нравится! Вообще я люблю яркие и насыщенные ароматы, могу удовлетвориться ненасыщенным, если только он очень красив, а ничего похожего, но в более плотном исполнении нет. Конечно, «Идол» элегантнее, в нем больше породы и тайны. А в «Abolition» зато есть чувственность, роскошь, тот ванильный аромат рома, который я в роме единственный и люблю, - люблю ром нюхать, а не пить! – и иланг-иланг, казалось бы, неуместный в мужском парфюме, и пряности свежепомолотые, острые, и еще что-то экзотическое, словно дыхание тропического леса, но не близкое, далекое, принесенное ветром. Аромат бархатный. Нежащий. На каком-то этапе становится почти сладким, но остается на этой грани «почти».
«Abolition» - «Освобождение» - не ассоциируется у меня ни с фанатичными и пылкими французскими революционерами, ни тем более с фанатичными и унылыми американскими аболиционистами, то есть борцами за отмену рабства и права негров. Бесспорно, они были достойные люди – особенно аболиционисты – но слишком праведные для такого роскошного аромата. Он у меня ассоциируется скорее со свободой делать что угодно. Свободой грешить. Свободой любить и наслаждаться. Со свободой, которую дают деньги и отсутствие некоторых принципов… Мне представляется скорее враг аболициониста: красавец-плантатор, богатый, купающийся в роскоши и наслаждениях. Или «либертен», то есть сторонник «либертенажа» - свободной любви – коих немало развелось при французском дворе незадолго до Революции. Виконт де Вальмон, но только подрастерявший лоск и приобретший некую лихость. Виконт де Вальмон, не погибший на дуэли, но бежавший в Америку, и возможно… возможно, ставший пиратом?

…А впрочем, в Стране Басков (кажется, это не провинция в Испании, борющаяся за независимость, а какой-то парфюмерный аналог Страны Чудес) мимо меня промелькнуло много восхитительных ароматов. Или я промелькнула мимо них, но в следующий раз наверняка остановлюсь и попробую как следует.
Я мимоходом побывала в роскошном ухоженном саду, где розарии пышностью соперничают с рядами апельсиновых деревьев, а из приоткрытой дверцы оранжереи пахнет и вовсе экзотическими цветами («Un Jour a Biarritz»)
Я на миг присела у реки: чудесный запах травы и воды, и камышей, и свежести, и той влажной сырости, которую приятно бывает вдохнуть в очень жаркий день, особенно когда ты только что приехал из города… А где-то там в камышах притаилась лягушка («Grenouille»), она не пахнет, но она маленькая, зеленая, прелестная, как будто выточена из жадеита.
Мимо меня проскользнула, благоухая жарким телесным мускусом и сложным пряным парфюмом сама королева Марго, от ее губ пахло медом, от пальцев – фруктовым соком, и еще на ней были высокие кожаные сапоги для верховой езды, и от них пахло кожей, но все вместе создавало такой притягательный, эротичный аромат, что я не удивилась, что эту женщину считали неотразимой, хотя красавицей-то она не была… («La Reine Margot»).
Дитя иной, галантной эпохи, придворная куртизанка («La Joyeuse»), порхнула мимо, шелестя легкими шелками, благоухая фиалковой пудрой на волосах и на плечах, белыми розами в прическе, букетиком ландышей в декольте и все тем же чувственным мускусом: мускусом, который ненавидел Наполеон, но так любила Жозефина…

А сколько еще осталось неопробованного! Сколько мне открытий чудных готовит будущее! Уже одно это может поднять настроение.