Вначале маленькое предупреждение.
Ну, вдруг у кого-то хорошая память и лет году этак в 1997-98 в "Аргументах и фактах" в конкурсе рассказов про любоФФФФ, приуроченном в 8-му Марта, они читали... И помнят))).
Так это была я. Ну, то есть, не содрала, а вот хочу опять же рассказать. Ибо все это о самом моем любимом человеке - о моей маме Кате.
Винтаж Паломы у меня. А каким он был в те годы, уж и не вспомню. Уезжая навсегда в Канаду, моя подруга оставила мне миниатюрку с пятью-шестью каплями и со словами:"Я их люблю! Ты помни обо мне!"
И я, провожая ее на вокзале, улыбалась и говорила: "Ребята, какие же вы молодцы! Давайте! Дерзайте! Счастливого пути! Я знаю, что мы еще увидимся!"
...А ее увозили к Чудесной Канадской Медицине, ибо - рак груди, от которого в 33 года умерла ее мать. А ей тогда было 32.
А проводив их, ревела я дома в подушку, зная, что НИКОГДА мы уж больше не встретимся!
Прошло пять лет.
Мы встретились, и встречаемся ежегодно, нещадно напиваясь за себя и за наших мам: у всех троих - у Инкиного мужа - тоже - мамы умерли от рака.
Ну вот, вступление длиннее сочиняки!!! Моя учительница по литературе уж потопталась бы на этом месте!
Палома! Голубка!
"О, Голубка моя!" - помните эту старинную итальянскую песню? Она была одной из самых любимых песен мамы! А мама хорошо очень пела!
И Голубка-Палома поведала мне полузабытый мамин рассказ о Любви - о чужой любви.
Мама закончила Красноярский мединститут по специальности "акушер-гинеколог", но распределили ее (кто еще помнит, что такое "распределение"? - Ну, то-то!) в малюсенький таежный поселок просто врачом. А это значит, что моталась она в телеге по всем доступным в округе деревенькам, приискам и стойбищам , оказывая ЛЮБУЮ врачебную помощь.
А в их задрипанной больничке из медперсонала была лишь она, престарелая фельдшерица и санитар-пьянчужка, он же - кочегар и сторож.
Любых более-менее сложных больных требовалось "поддержать" и срочно отправлять в ближайшую районную больницу. На телеге. Километров этак за 200-250. Сложные операции делать было невозможно, этого и не требовалось, а в случае, если операция была проведена, а пациент скончался или был нанесен непоправимый вред здоровью а в общем , когда случалось "превышение полномочий", это был бы суд - с осуждением.
А тайга вокруг.
И горела она тогда летом-осенью, так же, как и по сей день горит!
Только - не знаю, как сейчас, далеко оттуда живу, - а тогда летали над ней на очень малой высоте малюсенькие самолетики АН-2, кукурузники, и чего-то там распыляли.
И упал такой самолетик прямо в тайгу - за деревья может зацепился , низко летел-то!
Как-то летчик успел катапультироваться, но что толку? Его с парашютом проволокло по земле, к маме его привезли без сознания.
Осмотрела: везунчик же парень! Ребра сломаны -перебинтовали потуже - а так - цел.
Цел, а лица-то и не видно: кровь, земля, мелкие камушки и сосновые иголки - сплошной маской.
Лицо, как смогли, обмыли - глаза целы, даже кости не сломаны! Но кожа....
Забинтовала его мама, уколола обезболивающее, снотворное какое-то, не знаю...
Утром надо в райцентр везти. На телеге. Суток трое, не меньше, мама-то это знала.
Не умрет, разумеется, но ткани лица уж будет не восстановить...
Ну, что ж, мужик, - с лица не воду пить.
И вот сидит мама у его кровати вечером, и входит ее фельдшерица, плачет и протягивает маме письмо и фотографию.
В письме:"Родной мой, скоро свадьба, люблю и жду..."
На фотографии - Царевна-Лебедь в простеньком ситцевом платье, а с нею рядом - Князь Гвидон в армейской гимнастерке. Мама сказала: "Красивее людей я не видела ни раньше, ни потом!"
И вот сидит над ним мама с этой фотографией в руке и понимает, что, возможно, этой сказке невероятной придет конец дня через два...
Так она посидела, посидела, потом встала, крикнула фельдшерице:"Готовь операционную!", и под крик :"Семеновна, ты ошалела штоль?!" - помчалась в свою съемную комнатку.
В институте им прочли две лекции о том, что ТАМ, на ЭТОМ ЗАПАДЕ, дошли до пластических операций: лица заново кроят и шьют!
Все!- Никаких специальных материалов, игл, Господи! - вообще ничего! Тут особые навыки нужны, нитки какие-то сверхтонкие, саморастворяющиеся...
А дома-то висело драгоценное выходное платье из настоящего японского шелка. Единственное. Тончайшее.
Японский шелк - чудесен! Тонок, прочен, антисептическое действие, многого-многого, в общем!
Мама распорола подол и стала дергать нитки - тонкие как паутинка, прочные как ее решение. Потом кипятила их тщательно. Потом бежала обратно в больничку. Потом ругнулась матом на белую от ужаса фельдшерицу. Потом остаток ночи шила-штопала-вышивала это знакомое ей только по фотографии лицо.
Утром парня положили на телегу и отправили в райцентр.
Прошло с полгода. Среди дня распахивается настежь дверь маминого кабинета и еле-еле протискивается в нее громадный букет роз! А следом входят два прекрасных молодых человека -Саша и Лиля - муж и жена.
Ни следочка, ни царапинки на его чудесном мужественном молодом лице!
Молодость ли это организма, волшебное ли свойство шелковых японских ниточек, мамино ли невероятное искусство (а сколько раз оно спасало безнадежно казалось бы утраченные жизни!), - она, улыбаясь, пожимала плечами, когда рассказывала мне об этом - повезло! получилось!
О, Голубка моя! С тяжелым, противоречивым, нетеперяшним характером "Паломы". Бескомпромиссная и нежная как она... Или она - как Ты!
Ну, вдруг у кого-то хорошая память и лет году этак в 1997-98 в "Аргументах и фактах" в конкурсе рассказов про любоФФФФ, приуроченном в 8-му Марта, они читали... И помнят))).
Так это была я. Ну, то есть, не содрала, а вот хочу опять же рассказать. Ибо все это о самом моем любимом человеке - о моей маме Кате.
Винтаж Паломы у меня. А каким он был в те годы, уж и не вспомню. Уезжая навсегда в Канаду, моя подруга оставила мне миниатюрку с пятью-шестью каплями и со словами:"Я их люблю! Ты помни обо мне!"
И я, провожая ее на вокзале, улыбалась и говорила: "Ребята, какие же вы молодцы! Давайте! Дерзайте! Счастливого пути! Я знаю, что мы еще увидимся!"
...А ее увозили к Чудесной Канадской Медицине, ибо - рак груди, от которого в 33 года умерла ее мать. А ей тогда было 32.
А проводив их, ревела я дома в подушку, зная, что НИКОГДА мы уж больше не встретимся!
Прошло пять лет.
Мы встретились, и встречаемся ежегодно, нещадно напиваясь за себя и за наших мам: у всех троих - у Инкиного мужа - тоже - мамы умерли от рака.
Ну вот, вступление длиннее сочиняки!!! Моя учительница по литературе уж потопталась бы на этом месте!
Палома! Голубка!
"О, Голубка моя!" - помните эту старинную итальянскую песню? Она была одной из самых любимых песен мамы! А мама хорошо очень пела!
И Голубка-Палома поведала мне полузабытый мамин рассказ о Любви - о чужой любви.
Мама закончила Красноярский мединститут по специальности "акушер-гинеколог", но распределили ее (кто еще помнит, что такое "распределение"? - Ну, то-то!) в малюсенький таежный поселок просто врачом. А это значит, что моталась она в телеге по всем доступным в округе деревенькам, приискам и стойбищам , оказывая ЛЮБУЮ врачебную помощь.
А в их задрипанной больничке из медперсонала была лишь она, престарелая фельдшерица и санитар-пьянчужка, он же - кочегар и сторож.
Любых более-менее сложных больных требовалось "поддержать" и срочно отправлять в ближайшую районную больницу. На телеге. Километров этак за 200-250. Сложные операции делать было невозможно, этого и не требовалось, а в случае, если операция была проведена, а пациент скончался или был нанесен непоправимый вред здоровью а в общем , когда случалось "превышение полномочий", это был бы суд - с осуждением.
А тайга вокруг.
И горела она тогда летом-осенью, так же, как и по сей день горит!
Только - не знаю, как сейчас, далеко оттуда живу, - а тогда летали над ней на очень малой высоте малюсенькие самолетики АН-2, кукурузники, и чего-то там распыляли.
И упал такой самолетик прямо в тайгу - за деревья может зацепился , низко летел-то!
Как-то летчик успел катапультироваться, но что толку? Его с парашютом проволокло по земле, к маме его привезли без сознания.
Осмотрела: везунчик же парень! Ребра сломаны -перебинтовали потуже - а так - цел.
Цел, а лица-то и не видно: кровь, земля, мелкие камушки и сосновые иголки - сплошной маской.
Лицо, как смогли, обмыли - глаза целы, даже кости не сломаны! Но кожа....
Забинтовала его мама, уколола обезболивающее, снотворное какое-то, не знаю...
Утром надо в райцентр везти. На телеге. Суток трое, не меньше, мама-то это знала.
Не умрет, разумеется, но ткани лица уж будет не восстановить...
Ну, что ж, мужик, - с лица не воду пить.
И вот сидит мама у его кровати вечером, и входит ее фельдшерица, плачет и протягивает маме письмо и фотографию.
В письме:"Родной мой, скоро свадьба, люблю и жду..."
На фотографии - Царевна-Лебедь в простеньком ситцевом платье, а с нею рядом - Князь Гвидон в армейской гимнастерке. Мама сказала: "Красивее людей я не видела ни раньше, ни потом!"
И вот сидит над ним мама с этой фотографией в руке и понимает, что, возможно, этой сказке невероятной придет конец дня через два...
Так она посидела, посидела, потом встала, крикнула фельдшерице:"Готовь операционную!", и под крик :"Семеновна, ты ошалела штоль?!" - помчалась в свою съемную комнатку.
В институте им прочли две лекции о том, что ТАМ, на ЭТОМ ЗАПАДЕ, дошли до пластических операций: лица заново кроят и шьют!
Все!- Никаких специальных материалов, игл, Господи! - вообще ничего! Тут особые навыки нужны, нитки какие-то сверхтонкие, саморастворяющиеся...
А дома-то висело драгоценное выходное платье из настоящего японского шелка. Единственное. Тончайшее.
Японский шелк - чудесен! Тонок, прочен, антисептическое действие, многого-многого, в общем!
Мама распорола подол и стала дергать нитки - тонкие как паутинка, прочные как ее решение. Потом кипятила их тщательно. Потом бежала обратно в больничку. Потом ругнулась матом на белую от ужаса фельдшерицу. Потом остаток ночи шила-штопала-вышивала это знакомое ей только по фотографии лицо.
Утром парня положили на телегу и отправили в райцентр.
Прошло с полгода. Среди дня распахивается настежь дверь маминого кабинета и еле-еле протискивается в нее громадный букет роз! А следом входят два прекрасных молодых человека -Саша и Лиля - муж и жена.
Ни следочка, ни царапинки на его чудесном мужественном молодом лице!
Молодость ли это организма, волшебное ли свойство шелковых японских ниточек, мамино ли невероятное искусство (а сколько раз оно спасало безнадежно казалось бы утраченные жизни!), - она, улыбаясь, пожимала плечами, когда рассказывала мне об этом - повезло! получилось!
О, Голубка моя! С тяжелым, противоречивым, нетеперяшним характером "Паломы". Бескомпромиссная и нежная как она... Или она - как Ты!
Теги: судьба, мама, Paloma Picasso, любовь
Добавить в закладки:
Такой любовью и добротой пронизано ваше повествование, слёзы невольно бегут из глаз при чтении.
Гордость за своих родителей и своих детей - самое святое.
Татьяна.
Конечно же это - о маме!
)))Духи - лишь предлог. Нет... Правда, они вызывают ассоциации, воспоминания, которые, может, долго бы еще на дне памяти лежали!
Еще раз - спасибо за ПОНИМАНИЕ!!!
Этот мир держится только потому, что есть еще неравнодушные и добрые люди.